Интервью Анны Дыбо

Москва, 26 Сентября 2016, 16:44 — «Настоящий русский язык — украинский», «русским языком до 18 века в Европе называли украинский», «язык Московии относится не к славянским, а к финским говорам», — подобные заявления все чаще появляются за рубежом, особенно этим грешит Киев, используя псевдо-реконструкцию языковой картины мира в политических целях.

Изучением родства языков занимается специальная наука — компаративистика. Специалисты выяснили, что все языки Европы и Азии так или иначе связаны между собой и имеют общую индоевропейскую основу. Что до славянских языков, то они ближе всего к языкам балтийским — как следствие так называемой балто-славянской языковой общности, которая начала распадаться более, чем за тысячу лет до н.э.

Может ли идея макрородства языков России и Европы помочь взаимопониманию народов? С этим вопросом обратилось к ведущему специалисту по этому вопросу, члену-корреспонденту РАН Анне Дыбо, которая рассказала о макрородстве языков на президиуме РАН в докладе о происхождении и родственных связях языков народов России.

Анна Дыбо: В принципе, конечно, идея макрородства языков может помочь. Хотя, с другой стороны, почему взаимопонимание народов должно зависеть от их родства. Люди должны к друг другу с уважением относиться независимо от этого.

: Эта тема сейчас выдвинулась на передний план: недавно по ТВ наделал шуму ролик, где украинский националист доказывает, что настоящий русский язык — тот, который в Киеве, а не тот, который в Москве.

Возможно, это реакция националистов на тенденцию, которая есть в русском обществе, говорить, что украинский язык — это вообще не язык, а некультурный русский и т.д. И то, и другое неверно.

Русско-балтийская общность доказана лингвистами. Тем не менее отчего в странах Прибалтики так боятся русификации, исчезновения своего языка? Как может помочь лингвистика установлению истины в этом вопросе?

Лингвистика, во-первых, может выяснить, какие языки родственные между собой, а какие — нет. Во-вторых, идея русификации и родства — не очень связаны. Обычно язык, который употребляется в большем количестве функциональных сфер, подминает под себя тот, который употребляется в меньшем количестве сфер. В том языке появляются заимствования. Что касается балтийских языков, то довольно тяжелое положение, например, у латышского языка. Его стали выводить в другие сферы, кроме домашнего общения, в конце 19 века, то есть эта традиция не так велика. На этом языке нужно заново создавать научную терминологию, политическую лексику — а это тяжелый процесс. Когда рядом действует какое-то койне — международный язык, которым был русский в СССР, местные языки должны с особым «энтузиазмом» развивать свою терминологию.

С того момента прошла четверть века, не очень актуально, а процесс почему-то усиливается. В чем дело?

Я боюсь, что просто мало народу владеет латышским на сегодняшний день. Мне приходилось слышать от латышей замечания о том, что их бюрократия плохо владеет латышским языком.

В чем смысл параллельных исследований языковедов и генетиков, даже проводятся совместные конференции?

С одной стороны, распространение какого-то языка связано с распространением его носителя, хотя и не обязательно. В наши дни, когда информация носится по воздуху с помощью эфира, мы можем наблюдать, как язык распространяется без больших перемещений населения. Для древних времен мы должны смотреть, связан ли процесс распространения языков с процессом распространения людей. Тут интересно сравнивать генетику, так как она распространяется, понятное дело, с людьми, и то, что происходит с языками. У нас было два исследования. Одно по Кавказу, а другое по славянам. На Кавказе картина лингвистического дерева совпала с картиной генетического дерева, что понятно — там горы, смешения затруднены. А на плоскости, на равнине язык, как выяснилось, хорошо передавался без генетики. Генетическая картинка там такая: восточно-славянская плавно переходит в западно-славянскую. А западнославянская картинка — такого общеевропейского характера, северно-русские отличаются от южнорусских генетически. По языку — не так. Что касается генеалогического древа восточнославянских диалектов, то более существенными являются границы не между севером и югом, а между 37 меридианом. Это не связано с границей России, она проходит где-то в районе Смоленскокй области.

Языки распространялись без учета ныне установленных границ Европы. В Западной Европе тоже присутствуют угро-финские языки, а в Восточной Европе — славянские языки и другие индоевропейские языки Западной Европы — романские, германские, кельтские.

К сожалению, по словам российского лингвиста, сегодня на Западе не так много специалистов в области макрокомпаративистики — то есть тех ученых, которые изучают глубинное родство и происхождение языков. Месседж, который эти лингвистические исследования несут обществу, сводится к тому, что по случайным совпадениям или расхождениям нельзя судить о языках. Скажем, кетское слово nepish и русское небо, действительно, имеют общее происхождение, а похожие слова русский и этрусский при совпадающей части не имеют ничего общего — это совпадение случайно. Почему это так, объясняет компаративистика. Занимаются этим люди больше 200 лет, с момента, когда был открыт санскрит (древний литературный язык Индии).

К сожалению, это знание остается закрытым, и средне-образованный человек ничего об этом не знает, хотя в школе изучаются основы естественных наук: химии, математики и т.д. Именно в силу этого наблюдается вал псевдонаучных спекуляций на тему сходсва-несходства языков. Ответить на эти тонкие вопросы под силу специалистам. Им же стоит подумать, как преодолеть пропасть между теми, кто знает, и кто сочиняет небылицы о языках и народах.

Источник: http://www.regnum.ru/news/innovatio/2185008.html