13 июля во дворе собственной резиденции хоронят Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, бывшего министра иностранных дел СССР и президента независимой Грузии. Умер он 7 июля и с тех пор в российской и грузинской прессе не стихает дискуссия о его вкладе в историю. Наберусь окаянства внести в нее собственные воспоминания.
ЭДУАРД ПОБЕДОНОСЕЦ … НА МОСКОВСКИЕ ДЕНЬГИ
Осенью 1980 или 1981 года в Тбилиси состоялся грандиозный международный музыкальный фестиваль. Без преувеличения со всего мира съехались выдающиеся музыканты и представители крупнейших звукозаписывающих компаний. В те же дни проходила и первая «Тбилисоба», праздник города. Все разнообразные регионы Грузии построили в центре Тбилиси свои городки, где демонстрировали лучшее, что у них есть. Несколько дней в концертных залах, храмах, на улицах звучала классическая, эстрадная, духовная, народная музыка, местные жители и гости слушали, ели, пили и веселились. Грузинская музыкальная культура, видимо, впервые в истории предстала законодателям мировых музыкальных мод во всем своем величии.
На заключительном гала-концерте глава московской делегации замминистра культуры Василий Кухарский поблагодарил всех организаторов и в первую очередь — Первого секретаря ЦК компартии Грузии Эдуарда Амвросиевича …Шеварназашвили. У меня до сих пор в ушах стоит абсолютно мертвая тишина, воцарившаяся в зале. Неприятная оговорка усугублялась тем, что у грузин …швили — это окончание простонародных фамилий, а …дзе — благородных. И для них это важно. Выходило, что кандидату в члены Политбюро на подведомственной ему территории было нанесено оскорбление. Мне даже с галерки было видно, как побледнел Кухарский. «Уцелеет он в должности или снимут после такого?», — тут же стали гадать москвичи. Он уцелел.
Счастлив народ, у которого есть такой руководитель — постоянно думал я в те счастливые дни. Ведь без дозволения первого секретаря не только международные фестивали, но и местные праздники проводить не дозволялось. А что идея была придумана в Москве ради того, чтобы показать мировой общественности одну из советских республик, и воплощалась в основном на союзные деньги — в те времена казалось само собой разумеющимся.
«Даже преступному коммунистическому режиму, в аду которого томилась Грузия, приходилось бросать куски народу», — пару лет назад отозвался на эти мои рассказы один из видных деятелей саакашвилиевской демократии лет так 30 от роду. Вытравить из грузин память о счастливом советском прошлом и воспитать нового «Гиви, не помнящего родства», стало практически официальной идеологией грузинской демократии. Как, впрочем, и украинской.
МОЙ АВТОР ШЕВАРДНАДЗЕ … И СОПУТСТВУЮЩИЙ ШТРАФ
Май 1988 года. Меня, простого научного сотрудника Института США и Канады, едва достигшего 30 лет, ни с того, ни с сего назначают заместителем главного редактора журнала «Международная жизнь». В систему МИД он формально не входил, но считался его органом и находился под особой опекой министра Шеварднадзе. Мой главный редактор, Борис Дмитриевич Пядышев, член коллегии МИД, сразу улетел в длительную дипломатическую командировку, оставив меня на хозяйстве, то есть в своем кабинете при «вертушке» (аппарате правительственной связи).
Однажды по этой вертушке мне позвонили из приемной Шеварднадзе и велели никуда не отлучаться — будет звонить министр.
— Алексей Борисович!, — раздался через какое-то время в трубке голос с характерным акцентом. — Я написал очень острую статью, прошу вас прочитать ее не только самому, но и показать самому консервативному члену редакции, чтобы ненароком не подставиться.
Представьте, с каким трепетом и чувством причастности к истории я принимал вскоре из рук правительственного фельдъегеря (посыльного) пакет со многими печатями. Статья называлась как-то типа «Борьба за сохранение окружающей среды — веление времени». В ней не было ни одной не то чтобы острой, но даже и просто свежей мысли. Выполняя волю члена Политбюро, я показал ее самому консервативному редактору. «Это лучшее, что когда бы то ни было рождала человеческая мысль», — резюмировал он, исходя из своего понимания консерватизма. Я перезвонил в приемную министра и смело сказал: «Претензий к автору нет. Будем печатать». Полностью готовый к печати номер пришлось переверстывать, редакция налетела на штраф от типографии. Но, с точки зрения истории, какие же это мелочи по сравнению с экологическим императивом.
СУВЕРЕННЫЙ ПРОВИНЦИАЛИЗМ — ЭТО В ГЕНАХ
Правой рукой Шеварднадзе в МИДе был Теймураз Георгиевич Степанов, он же Темо Мамаладзе, в прошлом редактор отдела культуры «Комсомольской правды», где я проходил практику чуть ли не в школьные годы. Оказываясь в здании на Смоленской, я не упускал возможности забежать к нему поболтать о том, о сём. Однажды он в деталях рассказал мне историю Грузинской Демократической Республики, которая была создана меньшевиками на обломках Российской империи в 1918 году, и пала под натиском большевиков в 1921. Ничего об этом в советских учебниках не было. Тогда, в духе времени, я воспринял повествование как «стирание одного из белых пятен истории». А вспомнил о том разговоре в ноябре 1992 года, когда Шеварднадзе вернулся из Москвы, чтобы возглавить погрузившуюся в хаос Грузию. В моем окружении это известие было воспринято крайне негативно: мол, присягал человек великой державе, а, как только позвали, побежал поруководить хоть чем- нибудь. А я подумал: видимо, даже в самых успешных и завоевавших Москву советских грузинах живет генетическая память о кратковременной независимости своей малой Родины.
ОТСТАВКА КАК СПОСОБ САМОСОХРАНЕНИЯ
20 декабря 1990 года. IV съезд народных депутатов СССР. «Грядет диктатура, — говорит с трибуны министр иностранных дел СССР Шеварднадзе, — Я подаю в отставку, чтобы предупредить об опасности». Москва демократическая, находящаяся в состоянии постоянной истерики на почве наступления реакции, впадает в отчаяние.
«Соскочил за пять минут до того, как получил пинок под зад», — так, перефразировав классическое выражение Хрущева относительно того, как англичане «добровольно» освобождали свои колонии, прокомментировал уход Шеварднадзе экс-военный разведчик-нелегал и выдающийся экономист Виталий Васильевич Шлыков, постоянный автор «Международной жизни». Устно, естественно. И пояснил:
— Грядет подписание договора о сокращении обычных вооружений в Европе. Шеварднадзе вел их, полагаясь на данные о потенциале НАТО, которые предоставляло ему министерство обороны. А оно по своим соображениям завышало их в разы. В результате, договор получился такой, что нам придется резать тысячи танков, а НАТО может строить новые, чтобы достигнуть согласованного потолка. И не то, чтобы наших танков жалко (у нас до сих «тридцатьчетверки» законсервированы на случай войны). Но выяснилось это только, когда договор был согласован. Для президента, которому свою подпись ставить — позор.
РЕШАЙТЕ МОИ ПРОБЛЕМЫ САМИ
Вот что уже после смерти Шеварднадзе рассказал мне Вячеслав Колодяжный, крупный предприниматель в области морского транспорта. Он родился и вырос в портовом городе Батуми. Сейчас живет в Лондоне:
— «В 1995 году состоялся государственный визит президента Грузии Шеварднадзе в Великобританию. Его сопровождали министр финансов, министр транспорта, министр экономики, генпрокурор, начальники таможни и погранслужбы.
В моем офисе он провел 4 часа. И, среди прочего, спросил меня: а как ваша английская компания помогает Грузии?
Я ответил: — Купил 6 новых океанских судов торгового плавания, перевел в Грузию 34 миллиона долларов и еще 5 миллионов в пенсионный фонд моряков, и еще 2,5 миллиона перевел за потребление Грузией туркменского газа, и еще даем заработать грузинским морякам 25 миллионов в год, которые они отправляют в Грузию.
— И тогда он мне говорит: А вы не можете приехать и найти эти деньги, которые перевели в Грузию?
— Я ответил: Готов предоставить все платежки с подтверждением, какие грузинские банки их получили.
— А он мне: Нет, вы сами приезжайте и найдите.
А затем начались мои проблемы в Грузии — с бизнесами, с родственниками. На самого Шеварднадзе я не грешу, а вот его окружение, при разговоре присутствовавшее, начало мне мстить».
— И все же, — неожиданно заключает Вячеслав Колодяжный. — При Шеварднадзе процветало около 20 коррумпированных кланов, которые иногда, в силу разногласий, друг друга уравновешивали… А вот узурпатор Саакашвили консолидировал коррупцию вокруг президентского кресла, убрав при этом всех непокорных. При Саакашвили коррупционные ставки возросли пятикратно, причем только особо преданным и лояльным режиму Саакашвили разрешалось отбирать собственность у несогласных и передавать ее наиболее антироссийски настроенным и наиболее наглым членам правящей партии».
То есть, хоть «революция роз», хоть евромайдан — все по одному сценарию.
Вот и получается, что после начала перестройки в 1985 году все перемены к лучшему оказывались только к худшему.
А самому Эдику, как принято называть его в Грузии, пусть земля будет пухом.